Сбор хлопка был основной политический , стратегической, хозяйственной и финансовой задачами нашей солнечной республики Узбекистан.
Как только начиналась уборочная страда, все газеты, все теле- и радиопередачи начинались сводками выполнения плана по сбору хлопка.
А собирают его так:
Сначала над полями пролетают самолеты сельхозавиации и поливают их дефолиантами для того, чтобы листья высохли и опали. Это была страшная штука, отравившись которой можно было заболеть гепатитом, родить ребенка с отклонениями или вообще остаться бесплодной. Дефолиант попадал на арбузы и дыни, которые колхозники выращивали на бахчах, расположенных между полями, а также — в открытые водоемы .
После того, как листья осыпались и коробочки с хлопком делались доступными, на поле выходили женщины-хлопкоробы. На шее у них висел огромный фартук-мешок, в который они собирали хлопок с верхушек кустов — самый лучший.
сле женщин в поле выходили хлопкоуборочные машины и собирали остальной хлопок. На оголившиеся поля выпускали студентов. Их завозили из городов, селили в бараки с двухэтажными нарами, отапливаемые печками-буржуйками и гнали в поля собирать «подбор». Подбор — это кусочки ваты, зацепившиеся за кусты, коробочки у самой земли, за которыми не нагнулись женщины и которые не зацепил комбайн. Это было невероятно трудно собрать норму — 100 кг легчайшего хлопка за день. Не поехать было нельзя — могли отчислить. Порой было очень холодно ночами. Ведь студентов держали в полях до тех пор , пока республика не отрапортует о выполнении плана.
Когда совсем нечего было собирать, в фартук накидывает земли, гузапою (стебли хлопчатника), немного камней, а сверху припорашивали украденным с хирмана (площадки , куда вываливали содержимое фартуков) хлопком.
Так мы все понемногу участвовали в приписках!
thequestion.ru
В Узбекистане в разгар уборка хлопка, из какого бы города вы ни выехали, проедьте несколько километров и увидите поля сухих кустарников, покрытые ватой. Я выехал из Ташкента в направлении Самарканда с целью пофотографировать процесс уборки.
Немного общей информации для тех, кто как и я до поездки в Узбекистан, никогда не видел, как растет хлопок. Хлопок растет на полях на небольших кустах высотой примерно по пояс.
Если сказать по-простому, то это просто куски ваты на ветках.
Перед сбором урожая на поля перестают подавать воду. Поэтому хлопчатник засыхает. Сама «вата» созревает в так называемой коробочке. На этой фотографии коробочка рассохлась и раскрылась (возможно в обратном порядке).
А вот эту коробочку я расковырял лично. Она была зеленая и полностью закрытая.
В тот день не обошлось без приключений. Я выехал из Ташкента и примерно в 10 км от города остановился около большого хлопкового поля, на котором трудилась просто куча народу. Я подошел к полю и только успел задать пару вопросов ребятам, которые там работали, и сделать несколько кадров как ко мне подошел мужчина и сказал, что снимать уборку хлопка строго запрещено. Поинтересовался, кто я и что тут делаю. Я сказал все как есть – мол турист, фотографирую.
Через минуту подошел еще один мужик и назвался владельцем поля, сказал что это частная собственность, фотографировать нельзя и он вызывает милицию. Позвонил по мобильному, приехали еще двое – один в гражданском, второй в форме. Тот, что в форме, показал удостоверение и назвался участковым. Начали спрашивать, есть ли у меня разрешение, зачем я фотографирую и так далее. Даже говорили, что сейчас меня отвезут в прокуратуру 🙂
Но я же знаю, что особо криминального ничего не делал и бояться мне нечего. Постояли, поговорили, они долго разговаривали между собой на узбекском, участковый долго кому-то звонил по мобильному. В результате они попросли удалить те четыре кадра, что я сделал. И сказали что без официального разрешения не могут разрешить мне фотографировать. Что разрешение нужно получать в хокимияте Ташкентской области (типа мэрия или управление по-русски) у какого-то там Рустама-ака.
Причем мужчина, который мне это советовал, просил не говорить в хакимиате, что это он меня отправил. Почему запрещено снимать уборку хлопка он не знал.
Все это длилось не более получаса, а закончилось тем, что один из них подвез меня до стоянки такси, чтобы я мог уехать в Ташкент. Но я поехал не в Ташкент, а на следующее поле, где никто снимать не запрещал.
Проблема в том, что в Узбекистане на некоторых полях хлопок убирают школьники. Примерно 2 недели в году каждый день они ходят не в школу на на поле. Казалось бы чего в это такого – ну поработают детишки руками, побудут на свежем воздухе — здоровее будут. В конце концов нас, российских школьников, тоже на летней практике в школе отправляли полоть морковку и я вспоминаю это веселое время только с хорошими чувствами, а учебные планы можно и перераспределить.
Но всякими правозащитниками это используется как возможность упрекнуть Узбекистан в испольовании детского труда. Поэтому организаторы уборок не очень любят людей с камерами.
Как бы то ни было, на соседнем поле фотографировать мне никто не запретил.
Размер поля — 2.5 гектара. Тех, кто убирает хлопок, я насчитал человек 30 из них не больше 3 мужчин, окло 8 детишек, остальные – женщины.
Женщины заматывают лицо платками. Во-первых, защищаясь от солнца, а во-вторых, чтобы меньше дышать пылью с сухой земли.
Собранный хлопок складывают в такой узел, который привязывают к поясу.
Когда он достаточно наполнится, на нем удобно сидеть.
Эта женщина в предыдущий день собрала 118 килограммов хлопка. За 1 килограмм сборщикам платят 130 сум. То есть за прошлый день женщина заработала около 15 тыс. сум, что примерно 6 долларова по нынешнему курсу.
Я обобрал один куст и набрал вот столько. Листья и коробочка сухие и колючие, поэтому нужно работать в перчатках.
С этого поля планируют собрать 120 тонн хлопка. Пока собрали только 20.
Как я говорил, дети помогают родителями и не выглядят замученными и угнетенными.
Мама с дочкой.
С дочкой и сыном.
Зписывают адрес, куда высылать фотографии. Я часто так делаю – печатаю фотографии, а потом высылю их по обычной почте. Иногда это единственный способ уговорить человека сфотографироваться.
Забавная вещь — как дети меняются в лице, когда их фотографируешь. Этот снимок я сделал неожиданно для мальчика.
А к следующему он уже успел подготовиться – встал по стойке смирно и принял серьезное выражение лица. Кстати, так делают не только дети, но и многие взрослые.
Собранный хлопок несут к прицепу.
Столько собрали за сегодняшний день.
Взвешивают.
И записывают результаты в тетрадку.
Источник
kak-eto-sdelano.ru
Сейчас в Узбекистане в разгаре уборка хлопка. Из какого бы города вы ни выехали, проедьте несколько километров и увидите поля сухих кустарников, покрытые ватой. Я выехал из Ташкента в направлении Самарканда с целью пофотографировать процесс уборки.
Немного общей информации для тех, кто как и я до поездки в Узбекистан, никогда не видел, как растет хлопок. Хлопок растет на полях на небольших кустах высотой примерно по пояс.
Если сказать по-простому, то это просто куски ваты на ветках.
Перед сбором урожая на поля перестают подавать воду. Поэтому хлопчатник засыхает. Сама «вата» созревает в так называемой коробочке. На этой фотографии коробочка рассохлась и раскрылась (возможно в обратном порядке).
А вот эту коробочку я расковырял лично. Она была зеленая и полностью закрытая.
В тот день не обошлось без приключений. Я выехал из Ташкента и примерно в 10 км от города остановился около большого хлопкового поля, на котором трудилась просто куча народу. Я подошел к полю и только успел задать пару вопросов ребятам, которые там работали, и сделать несколько кадров как ко мне подошел мужчина и сказал, что снимать уборку хлопка строго запрещено. Поинтересовался, кто я и что тут делаю. Я сказал все как есть – мол, турист, фотографирую.
Через минуту подошел еще один мужик и назвался владельцем поля, сказал, что это частная собственность, фотографировать нельзя и он вызывает милицию. Позвонил по мобильному, приехали еще двое – один в гражданском, второй в форме. Тот, что в форме, показал удостоверение и назвался участковым. Начали спрашивать, есть ли у меня разрешение, зачем я фотографирую и так далее. Даже говорили, что сейчас меня отвезут в прокуратуру ?
Но я же знаю, что особо криминального ничего не делал и бояться мне нечего. Постояли, поговорили, они долго разговаривали между собой на узбекском, участковый долго кому-то звонил по мобильному. В результате они попросли удалить те четыре кадра, что я сделал. И сказали, что без официального разрешения не могут разрешить мне фотографировать. Что разрешение нужно получать в хакимиате Ташкентской области (типа мэрия или управление по-русски) у какого-то там Рустама-ака. Причем мужчина, который мне это советовал, просил не говорить в хакимиате, что это он меня отправил. Почему запрещено снимать уборку хлопка, он не знал.
Все это длилось не более получаса, а закончилось тем, что один из них подвез меня до стоянки такси, чтобы я мог уехать в Ташкент. Но я поехал не в Ташкент, а на следующее поле, где никто снимать не запрещал.
Проблема в том, что в Узбекистане на некоторых полях хлопок убирают школьники. Примерно 2 недели в году каждый день они ходят не в школу, а на поле. Казалось бы, что в этом такого – ну поработают детишки руками, побудут на свежем воздухе – здоровее будут. В конце концов, нас, российских школьников, тоже на летней практике в школе отправляли полоть морковку и я вспоминаю это веселое время только с хорошими чувствами, а учебные планы можно и перераспределить. Но всякими правозащитниками это используется как возможность упрекнуть Узбекистан в использовании детского труда. Поэтому организаторы уборок не очень любят людей с камерами.
Как бы там ни было, на соседнем поле фотографировать мне никто не запретил.
Размер поля – 2,5 гектара. Тех, кто убирает хлопок, я насчитал человек 30 – из них не больше 3 мужчин, около 8 детишек, остальные – женщины.
Женщины заматывают лицо платками. Во-первых, защищаясь от солнца, а во-вторых, чтобы меньше дышать пылью с сухой земли.
Собранный хлопок складывают в такой узел, который привязывают к поясу.
Когда он достаточно наполнится, на нем удобно сидеть.
Эта женщина в предыдущий день собрала 118 килограммов хлопка. За 1 килограмм сборщикам платят 130 сум. То есть за прошлый день женщина заработала около 15 тыс. сум, что примерно 6 долларов по нынешнему курсу.
Я обобрал один куст и набрал вот столько. Листья и коробочка сухие и колючие, поэтому нужно работать в перчатках.
С этого поля планируют собрать 120 тонн хлопка. Пока собрали только 20.
Как я говорил, дети помогают родителями и не выглядят замученными и угнетенными.
Мама с дочкой.
С дочкой и сыном.
Записывают адрес, куда высылать фотографии. Я часто так делаю – печатаю фотографии, а потом высылаю их по обычной почте. Иногда это единственный способ уговорить человека сфотографироваться.
Забавная вещь – как дети меняются в лице, когда их фотографируешь. Этот снимок я сделал неожиданно для мальчика.
А к следующему он уже успел подготовиться – встал по стойке смирно и принял серьезное выражение лица. Кстати, так делают не только дети, но и многие взрослые.
Собранный хлопок несут к прицепу.
Столько собрали за сегодняшний день.
Взвешивают.
И записывают результаты в тетрадку.
prostointeresno.com
А я ребятки вам вот что скажу. Начну с того, что сам житель Узбекистана, русский. Переехать в Россию пока нет возможности, но то что здесь творится сейчас — сами оцените. Мало того, что зарплаты госслужащих итак не ахти, так ещё этих самых служащих посылают на уборку хлопка под угрозой увольнения с работы!!! «Не хочешь ехать — увольняйся «по-собственному», не хочешь «по-собственному» — причину найдём уволить по статье» — ну как вам такое? С такой зарплатой как здесь, людям приходиться работать ещё где-нибудь, плюс всегда есть какие-то домашние дела или проблемы, только это ни кого не волнует. «Отмазаться» от такого мероприятия вроде бы можно «по-здоровью», только опять же на этот счёт очень строго оповещены все мед. учереждения. Второй вариант «отмазки» — плати огромные откупные. Куда уходят такие деньги — неизвестно! А так уже очень много народу поувольнялось.
Теперь про сам «хлопок» или вернее про его уборку. Отправляют «за тридевять земель» от места жительства. условия не бог весть какие — бараки с теплушкой. Хорошо если есть в них топчаны, говорят в некоторых их нет, матрас, который везёшь из дома приходиться стелить прямо на землю. Подъём на работу рано — в некоторых местах в 4-00 — это потому, что нужно ещё идти ПЕШКОМ час-полтора до поля. Обед привозят на поле, чтоб быстро поел и опять принял позу буквой «Г», т.е. продолжал собирать это «вонючее» «белое золото», о котором ещё повествую. Конец работы — пока не стемнеет. Теперь о воде: вода или отсутствует, или её привозят, причём за качество такой воды отвечает её запах, в которой его в принципе быть не должно!
Теперь о «золоте». В стране начисто отсутствует хлопкоперерабатывающая отрасль, вернее она есть, только все фабрики «сдохли». Из-за этого весь собранный хлопок продаётся за гроши за рубеж. А нас используют как дешёвую РАБ. Силу — платя по 130сум за кг. Поэтому многие дехкани и подаются на загран. заработки — гасторбайторы и т.д. Их стало меньше, дехкан, так они за госслужащих взялись, да ещё под угрозой увольнения!
А теперь дайте название строю такого государства — демократический ли он?
kak-eto-sdelano.livejournal.com
Узбекистан
Советское правительство в декабре 1939 года приняло постановление «О мерах по дальнейшему подъему хлопководства в Узбекистане». Этот документ, по сути, определил хлопковое будущее этой среднеазиатской республики.
В 1938 году началось строительство каналов для полива хлопковых полей. Силами сельских жителей и горожан были построены Большой Ферганский, Северный и Южный Ферганские каналы, Южный и Северный Ташкентские каналы, Зеравшанский, Каракумский канал, Катта-Курганское водохранилище и многие другие сооружения. Это дало новый рост хлопководству. Улучшилась и инфраструктура страны – появились новые промышленные предприятия по производству сельхозтехники, хлопкоуборочные машины и многое другое, позволившее повысить урожайность хлопчатника в сотни раз.
К началу 80-х годов в Узбекистане собирали до 5 миллионов тонн хлопка-сырца. Слова, сказанные тогдашним руководителем СССР Леонидом Брежневым «Белое золото создают золотые руки», были главным пропагандистским лозунгом. Плакаты с этой цитатой висели в каждом колхозе Узбекистана.
Почти 90% хлопка-сырца в республике собирается вручную. Раньше часть урожая убирали комбайны, но за годы независимости страна практически утратила производство хлопкоуборочной техники, и сейчас осталось всего чуть больше тысячи комбайнов.
Тем не менее отрасль пытаются реанимировать. Разработана пятилетняя программа поэтапного перехода к механизации сбора хлопка. До 2022 года планируется произвести порядка 15 тыс. хлопкоуборочных машин, и они будут собирать до 80% урожая. В республике более 160 тыс. фермерских хозяйств, из которых треть специализируется на выращивании хлопка.
В Узбекистане культивируются и собственные виды хлопчатника. Селекционеры вывели сорта, приспособленные к климатическим особенностям различных областей страны. Так, за последние годы по районам Узбекистана было распределено более 20 новых сортов. В 2016 году доля волокна классов «олий» (высший) и «яхши» (высокий) составила более 90%. Но главным достижением последних лет стало создание технологии ген-нокаута для хлопчатника. Это изобретение позволило вывести новые сорта линии «порлок» (светлый), которые обладают улучшенными свойствами. В частности, теперь хлопок поспевает на 5-10 дней раньше, урожайность повышается до 30%, длина волокна доходит до 40 миллиметров.
Узбекистан остается крупным игроком на мировом рынке хлопка. Ежегодно здесь выращивается около 3,5 млн тонн сырца, из которого получается 1,2 млн тонн волокна. Хлопок – основная сельскохозяйственная культура в Узбекистане, которая составляет 17% от экспорта.
Спрос на узбекское хлопковое волокно способствовал и тому, что в стране стала традиционно проходить узбекская хлопковая ярмарка. Первую провели в 2005 году, в ней приняли участие представители 170 трейдерских и текстильных компаний из 30 стран. В этом году 23 октября открылась уже XIII Международная узбекская хлопковая и текстильная ярмарка, которая собрала 1 500 специалистов более чем из 50 стран мира. Сумма контрактов на экспорт готовой текстильной продукции и полуфабрикатов превысила миллиард долларов.
Узбекский хлопок – это не только главная экспортная культура и основа легкой промышленности, но и популярный пищевой продукт. Знаменитое хлопковое масло считается стратегическим продовольственным продуктом. Его употребляют около 80% населения страны.
Масло изготавливают посредством прессования семян различных видов хлопчатника. В стране работают 23 предприятия по производству хлопкового масла.
Здесь считают, что самый лучший плов готовится только на хлопковом масле, и это придает ему особенный аромат и вкус.
Казахстан
У этой республики хлопковый только юг. В основном хлопководством живет Мактааральский район Южно-Казахстанской области. Название переводится как «хлопковый остров».
Кенесбай Исмаилов, заместитель главного редактора газеты «Южный Казахстан», вырос на этих белых полях. По просьбе «Открытой Азии» он вспоминает, как было раньше, и рассказывает, что с хлопководством в регионе сейчас.
– Я вообще первый свой фартук хлопка – называется «фартук», это такой мешок небольшой, привязывается на пояс, и туда собирается хлопок – так вот, свой первый фартук я собрал в первом классе. Прямо за моим домом начинались хлопковые плантации. Я засыпал с хлопком и просыпался с хлопком. И проблемы как таковой в том, чтобы его собирать, для меня никогда не существовало.
В советское время сбор происходил так. По полю шли комбайны, которые снимали 60-70%, остальное опадало на землю. Такой хлопок назывался грязным. Его собирали вручную – это называлось подбором, затем относили на хирман – снопы. Там же стояла агромашина под названием «ворох»: с ее помощью хлопок тут же, на месте, очищали, а затем везли дальше – туда, где будут обрабатывать.
Так вот, ручным подбором занимались в основном советские студенты. Они приезжали в аул, селились в специально построенных казармах и работали сезон – месяц, а то и 50 дней. Местные жители называли их «привлеченные» и обслуживали: вся нагрузка по приему, размещению, кормлению студентов была оплачиваемой, и неплохо. Кенесбай Исмаилов, пока был школьником, тоже подрабатывал весовщиком, дровосеком на кухне, которая готовила для бригад.
Став студентом Шымкентского педагогического института, он приезжал в эти края вместе с сокурсниками уже как привлеченный. Среди тех, кто учился в то время, немало людей, которые до сих пор проклинают эти трудовые семестры, считая их рабством. Заместитель главного редактора газеты «Южный Казахстан» объясняет такое отношение просто: сбор хлопка в основном ненавидели те, кто жил в городе, в своих квартирах, с родителями и никогда так не трудился. Те же, кто обитал в студенческих общежитиях, целый год ждали хлопкового сезона. Для них, по существу, ничего не менялось – они просто переезжали из одного общежития в другое, в казармы на полях. Только там и кормили гораздо лучше, и платили. У молодежи после трудового семестра появлялась возможность модно приодеться.
– Это романтика всё равно, если ты настоящий студент. Целый месяц ты с друзьями на природе. Работаете вместе. Мы, например, кооперировались. Кто умел хорошо, как я, собирать хлопок, быстро собирал. Девочки из нашей группы укладывали его в мешки. А вот мой друг Газиз, который собирать не умел, занимался тем, что таскал мешки и сдавал их на весы. А их тоже надо было километр тащить, — вспоминает журналист.
Сдав норму – а собрать каждый привлеченный должен был килограммов 60-70, чтобы потраченное государством на его проживание и питание окупилось, – студенты возвращались в казарму и готовились: по вечерам их общаги превращались в культурный центр аула. Ребята устраивали дискотеки, творческие вечера, викторины, КВН. Сельская молодежь приходила туда и приобщалась к городской культуре.
К сбору хлопка в советское время привлекали и детей – с седьмого по десятый класс.
– Если ребенок живет в ауле, он вырос среди этого хлопка и после занятий идет на поле помочь родителям немножко заработать на хлеб, – это одно, – высказывает свое мнение заместитель главреда газеты. – У нас по закону детский труд жестко регламентирован – если он за два-три часа на поле соберет пару фартуков хлопка и за это получит неплохие, честно говоря, деньги – я это приветствую. Потому что труд воспитывает детей. Но этим злоупотреблять нельзя! Особенно когда отрывают детей от семей, что практиковалось в советское время, и вывозят на месяц с лишним. Они там жили, по большому счету, в антисанитарных условиях. Это мы, студенты, могли за собой ухаживать, а они же дети. Вот этого я той системе простить не могу. Потому что это была настоящая эксплуатация детского труда.
После развала СССР школьников вывозить «на хлопок» перестали. А трудовые семестры студентов Южного Казахстана просуществовали еще пару лет. В 1994-м они ездили на поля последний раз. Через год развалились совхозы, плантации раздали по паям. И крестьяне уже сами стали выращивать, собирать, продавать хлопок и, кстати, неплохо зарабатывать.
– Вы знаете, ничего не изменилось, – отвечает Кенесбай Исмаилов на вопрос о том, не пришло ли хлопководство в упадок. – Собирают практически тот же объем хлопка, но собирают местные жители уже своими силами. Оказалось, что можно вот так спокойно делать. Никаких проблем в хлопководстве по сравнению с советским временем нет. Может, чуть меньше его стало в валовом количестве в ЮКО, но это связано с тем, что много площадей под другие культуры ушли. То есть хлопок у нас сейчас не монокультура.
Конечно, бывают провалы и неурожаи. Например, весной 2016-го мактааральские крестьяне страдали от дефицита хлопка-сырца. В этом году они закупили больше семян. Причем предпочтение они отдают местным сортам.
– Нам удобно выращивать собственный сорт «Мактаарал». Он способен выдержать жаркую погоду и дефицит воды. Поэтому я закупил хлопок у местных производителей, — рассказывал журналистам весной глава крестьянского хозяйства Миралы Колдабаев.
– Разница между зарубежным и отечественным хлопком — в качестве, — объяснил заведующий цехом производственного кооператива «Бакытжан» Жандарбек Абенов. — В прошлом году аграрии с одного гектара собрали 30-35 центнеров урожая сырца турецкого сорта. Но стоимость его высока. Поэтому мактааральские крестьяне отдают предпочтение отечественным сортам. Килограмм импортного хлопка стоит 1 350-1 400 тенге (около 4 долларов. – Прим. ОА), а казахстанского – 230 тенге (0,68 доллара. – Прим. ОА).
В конце сентября пресс-служба акима Южно-Казахстанской области сообщила ИА «Казах-Зерно» на традиционном торжественном мероприятии по сбору хлопка «Ак керуен-2017», что цена на белое золото установлена в размере 165 тенге (0,49 доллара. – Прим. ОА) за килограмм. И что пункты приема уже начали получать первую продукцию по этой стоимости. Тогда же заявили, что килограмм хлопка в конкурентной среде может возрасти до 200 тенге (0,59 доллара. – Прим. ОА).
Также власти отмечают, что «в результате использования новой и эффективной схемы рекультивации земель» в Мактааральском районе в этом году засеяли 95 тыс. гектаров, во всей Южно-Казахстанской области – 134,6 тыс. гектаров земли. В 2016-м крестьяне собрали с гектара в среднем 26,2 центнера хлопка, в этом году рассчитывали на 21-24 центнера, планируя урожай в 300 тыс. тонн.
Немалую часть этого хлопка соберут вручную, хотя с нынешними технологиями это средневековье. Современные комбайны снимают до 90% сырца, практически не оставляя ничего для подбора. Но иметь их или нанимать на сезон в Казахстане могут себе позволить только крупные хозяйства, чьи плантации раскинуты на сотни гектаров. А мелким крестьянам – и таких немало, — имеющим 3-5 гектаров, это не по карману. Выгоднее работать руками.
– А сейчас в аулах как делают? – говорит замглавреда газеты «Южный Казахстан». – Начинается, например, сезон сбора, и местное население само не успевает. Из Узбекистана, Таджикистана приезжают бригады, живут у нас в области месяц-два и зарабатывают деньги, потом уезжают на родину и на заработанное осенью они год живут.
Таджикистан
Буквально на днях таджикское Министерство сельского хозяйства отрапортовало о том, что собранный урожай хлопка-сырца в республике превысил ожидаемые объемы. Всего в Таджикистане уже собрали 356,1 тыс. тонн хлопка, или 107% от прогнозного плана. Естественно, этими объемами в республике очень довольны, тем более что сбор урожая еще продолжается – работать на полях будут вплоть до начала декабря, а значит, объемы будут еще выше.
Впрочем, до рекордов, которые ставила республика в советские годы, еще очень далеко – в советские времена здесь стабильно собирали по 800 тыс. тонн хлопка в год. Это было основное сырье для таджикских предприятий легкой промышленности, которые были разбросаны по всей ССР и в которых трудились десятки тысяч человек. Хлопок был настоящей национальной идеей, и в 1981 году в Таджикистане удалось собрать более 1 млн тонн. Это был рекорд, который в стране больше никогда не побили, да и особого рвения к этому уже давно ни у кого нет.
Например, в Согдийской области, на севере Таджикистана, большую часть хлопковых полей дехкане приспособили под абрикосы. Дело в том, что, в отличие от производства хлопка, абрикосами заниматься значительно легче. Активная работа в садах у согдийских фермеров проходит всего несколько месяцев в году, тогда как на хлопковых полях им приходилось трудиться большую часть года.
О том, как и сколько приходилось работать на хлопковых полях, сейчас вспоминают не только дехкане, но и математики с гуманитариями, которые в советские годы были студентами местных вузов. Эта участь не обошла стороной ни одного студента советского Таджикистана; на хлопковых полях они трудились с начала октября вплоть до середины декабря. За отказ могли отчислить из университета или института, и бороться с системой никто не решался.
— Все наши студенческие осени прошли на хлопке, приезжали на поля в октябре, возвращались домой почти под Новый год. Все это время жили в спортзалах местных школ, в сельских клубах или просто в палатках рядом с полями. Мы собирали так называемый второй урожай хлопка, то есть после уборочных машин: сначала шла техника, после нее – мы, убирали все, что оставалось. Норма сбора – в день 60 килограммов «белого» хлопка или 40 «серого», но «серый» было собирать очень сложно, — рассказывает Хайдар Шодиев, бывший студент исторического факультета.
«Серый» — это тонковолокнистый хлопок, гордость республики и мука студентов, которые его собирали. Дело в том, что кусты тонковолокнистого хлопка достигали и двух метров высоты, поэтому нужно было, во-первых, дотянуться до коробочки, во-вторых, постараться не обрезаться об острые, как бритва, края этой коробочки и только потом с трудом вытащить оттуда драгоценное волокно.
Оно используется для производства пряжи высокого качества, следовательно, и цена его выше; из этого волокна получают высококачественные хлопчатобумажные ткани, такие как батист и маркизет. Кроме того, этот хлопок используется в оборонной промышленности: например, из него производят парашюты.
Тонковолокнистый хлопок можно вырастить далеко не во всех странах, которые являются производителями этой культуры, но юг Таджикистана – одно из таких мест. Однако даже этот факт не зажигает энтузиазмом местных дехкан и руководство страны: спрос на таджикский хлопок невысок, на мировых рынках цена на него падает, а в самой стране для работы не хватает необходимой техники.
Кстати, воодушевление по отношению к хлопководству в Таджикистане снизилось и после того, как в стране стали замечать последствия бывших советских рекордов – засоление полей. Дело в том, что выращивание хлопка сопровождалось огромным количеством химических удобрений. Например, на юге Таджикистана в прошлые годы деградация земель ежегодно составляла 0,6-0,9%, теперь темпы увеличились до 3% каждый год. По данным Госкомитета по землеустройству и геодезии республики, общая площадь засоленных земель составляет примерно 700 га. Но эта цифра во много раз меньше данных, которые приводят таджикские экологи. Один из них, Юрий Скочилов, ссылаясь на статистику Министерства сельского хозяйства, говорит о цифре более 110 тыс. га.
Эксперты отмечают, что деградация земель в Таджикистане во многом вызвана именно хлопком. Более того, российский журналист Андрей Захватов, бывший таджикистанец, в марте этого года в своем материале «Токсичный хлопок: как погоня за урожаем скрыто отравляла таджикских детей» рассказал о том, как химические удобрения травили не только землю, но и тех, кто на ней работал.
«Для того чтобы потерь «белого золота» при машинной уборке было меньше, а собранный хлопок имел минимальную засоренность, поля под хлопкоуборочные машины готовили заранее, добиваясь быстрого опадания листвы с кустов хлопчатника. Достигалось это опылением хлопковых плантаций дефолиантами (веществами, вызывающими опадение листьев растений), потом хлопковая «вата» легко наматывалась на щетки хлопкоуборочных комбайнов.
Массовый ежедневный выход детей и подростков на хлопковые поля в сентябре-октябре совпадал с оптимальными сроками дефолиации, и без преувеличения можно считать, что вместо свежего осеннего воздуха после летней жары они по 3-4 недели ежегодно вдыхали токсичные вещества, массово поставляемые республиканским объединением «Сельхозхимия», — рассказывал Захватов в своем материале.
Так таджикское «белое золото», изображение которого даже присутствует на гербе республики, из национальной идеи превратилось в национальное разочарование. И если раньше большую часть всех пахотных земель отдавали под выращивание хлопка, сейчас из оставшихся 670 тыс. га хлопок сеют на 173 тыс.
kaktus.media
Как собирают хлопок
Сейчас в Узбекистане в разгаре уборка хлопка. Из какого бы города вы ни выехали, проедьте несколько километров и увидите поля сухих кустарников, покрытые ватой. Я выехал из Ташкента в направлении Самарканда с целью пофотографировать процесс уборки.
Немного общей информации для тех, кто как и я до поездки в Узбекистан, никогда не видел, как растет хлопок. Хлопок растет на полях на небольших кустах высотой примерно по пояс.
Если сказать по-простому, то это просто куски ваты на ветках.
Перед сбором урожая на поля перестают подавать воду. Поэтому хлопчатник засыхает. Сама «вата» созревает в так называемой коробочке. На этой фотографии коробочка рассохлась и раскрылась (возможно в обратном порядке).
А вот эту коробочку я расковырял лично. Она была зеленая и полностью закрытая.
В тот день не обошлось без приключений. Я выехал из Ташкента и примерно в 10 км от города остановился около большого хлопкового поля, на котором трудилась просто куча народу. Я подошел к полю и только успел задать пару вопросов ребятам, которые там работали, и сделать несколько кадров как ко мне подошел мужчина и сказал, что снимать уборку хлопка строго запрещено. Поинтересовался, кто я и что тут делаю. Я сказал все как есть – мол, турист, фотографирую.
Через минуту подошел еще один мужик и назвался владельцем поля, сказал, что это частная собственность, фотографировать нельзя и он вызывает милицию. Позвонил по мобильному, приехали еще двое – один в гражданском, второй в форме. Тот, что в форме, показал удостоверение и назвался участковым. Начали спрашивать, есть ли у меня разрешение, зачем я фотографирую и так далее. Даже говорили, что сейчас меня отвезут в прокуратуру 🙂
Но я же знаю, что особо криминального ничего не делал и бояться мне нечего. Постояли, поговорили, они долго разговаривали между собой на узбекском, участковый долго кому-то звонил по мобильному. В результате они попросли удалить те четыре кадра, что я сделал. И сказали, что без официального разрешения не могут разрешить мне фотографировать. Что разрешение нужно получать в хакимиате Ташкентской области (типа мэрия или управление по-русски) у какого-то там Рустама-ака. Причем мужчина, который мне это советовал, просил не говорить в хакимиате, что это он меня отправил. Почему запрещено снимать уборку хлопка, он не знал.
Все это длилось не более получаса, а закончилось тем, что один из них подвез меня до стоянки такси, чтобы я мог уехать в Ташкент. Но я поехал не в Ташкент, а на следующее поле, где никто снимать не запрещал.
Проблема в том, что в Узбекистане на некоторых полях хлопок убирают школьники. Примерно 2 недели в году каждый день они ходят не в школу, а на поле. Казалось бы, что в этом такого – ну поработают детишки руками, побудут на свежем воздухе – здоровее будут. В конце концов, нас, российских школьников, тоже на летней практике в школе отправляли полоть морковку и я вспоминаю это веселое время только с хорошими чувствами, а учебные планы можно и перераспределить. Но всякими правозащитниками это используется как возможность упрекнуть Узбекистан в использовании детского труда. Поэтому организаторы уборок не очень любят людей с камерами.
Как бы там ни было, на соседнем поле фотографировать мне никто не запретил.
Размер поля – 2,5 гектара. Тех, кто убирает хлопок, я насчитал человек 30 – из них не больше 3 мужчин, около 8 детишек, остальные – женщины.
Женщины заматывают лицо платками. Во-первых, защищаясь от солнца, а во-вторых, чтобы меньше дышать пылью с сухой земли.
Собранный хлопок складывают в такой узел, который привязывают к поясу.
Когда он достаточно наполнится, на нем удобно сидеть.
Эта женщина в предыдущий день собрала 118 килограммов хлопка. За 1 килограмм сборщикам платят 130 сум. То есть за прошлый день женщина заработала около 15 тыс. сум, что примерно 6 долларов по нынешнему курсу.
Я обобрал один куст и набрал вот столько. Листья и коробочка сухие и колючие, поэтому нужно работать в перчатках.
С этого поля планируют собрать 120 тонн хлопка. Пока собрали только 20.
Как я говорил, дети помогают родителями и не выглядят замученными и угнетенными.
Мама с дочкой.
С дочкой и сыном.
Записывают адрес, куда высылать фотографии. Я часто так делаю – печатаю фотографии, а потом высылаю их по обычной почте. Иногда это единственный способ уговорить человека сфотографироваться.
Забавная вещь – как дети меняются в лице, когда их фотографируешь. Этот снимок я сделал неожиданно для мальчика.
А к следующему он уже успел подготовиться – встал по стойке смирно и принял серьезное выражение лица. Кстати, так делают не только дети, но и многие взрослые.
Собранный хлопок несут к прицепу.
Столько собрали за сегодняшний день.
Взвешивают.
И записывают результаты в тетрадку.
• Рубрика: процесс
www.fresher.ru